Загадочные захоронения младенцев в неолитическом поселении показывают, что дома были одновременно храмами или доисторическими родильными домами

В ущелье Железных ворот на Дунае, на территории современной Сербии, расположен Лепенски-Вир — археологический памятник, который стал ключевым для понимания перехода между мезолитом и неолитом в Европе. Известное своими скульптурами из песчаника и трапециевидными структурами, это поселение вновь привлекло внимание научного сообщества благодаря одному интригующему аспекту: десяткам захоронений младенцев, расположенных под полами жилищ.

Недавнее исследование, основанное на анализе древней ДНК и радиоуглеродном датировании, выявило важнейшую информацию об этих захоронениях, открыв новые гипотезы о роли этих помещений в доисторическом обществе.

Лепенски-Вир был определен как точка соприкосновения между мезолитическими охотниками-собирателями и неолитическими земледельцами из Анатолии и Эгейского региона. В период трансформации (6200-5900 гг. до н.э.) жители этого района начали экспериментировать с архитектурой, строя трапециевидные дома с красными оштукатуренными полами и центральными каменными очагами.

Именно в этих сооружениях были найдены тела по меньшей мере 41 младенца, расположенные в разных позах и без погребальных приношений. Назначение этих захоронений до сих пор оставалось загадкой.

Авторы исследования проанализировали палеогеномы четырех человек: двух младенцев, погребенных под полом жилищ, и еще двух тел — взрослого и ребенка, найденных в отдельной яме. Результаты показывают, что младенцы представляли собой генетическую смесь между местными охотниками-собирателями и недавно прибывшими людьми эпохи неолита, в то время как люди, похороненные в яме, имели чисто анатолийское/эгейское происхождение.

Интересно, что между младенцами не было обнаружено прямых родственных связей, что ставит под сомнение жилую функцию жилищ и предполагает их возможное ритуальное или общинное использование.

Дома, храмы или доисторические родильные дома?

Результаты исследования заставили ученых рассмотреть несколько гипотез относительно функций жилищ в Лепенски-Вир. Одна из них заключается в том, что эти здания были не просто жилыми помещениями, а играли более широкую социальную или церемониальную роль. Отсутствие родственных связей среди младенцев говорит о том, что это были не семейные захоронения, что позволяет предположить, что дома могли использоваться как центры родовспоможения или места ритуальной инициации. Присутствие символических скульптур на полах может подкрепить эту интерпретацию.

Другое направление исследований предполагает, что погребения отражают духовные верования и погребальные практики, привнесенные из Анатолии, где погребения под полом были широко распространены. Однако специфический контекст Лепенски-Вира предполагает локализованную адаптацию этой традиции, поднимая вопросы о том, как мезолитическое население интегрировало и трансформировало неолитические влияния с течением времени.

Приход неолитических земледельцев в район Дунайских ущелий не только привнес новые технологии и стратегии добывания средств к существованию, но и изменил социальную динамику. Находки погребенных в сооружениях людей иностранного происхождения свидетельствуют о том, что мобильность и генетическое смешение были частью постепенного процесса интеграции. Присутствие неместных женщин заставило исследователей предположить, что экзогамные браки и расширенные родственные связи стали ключом к формированию этих ранних сельскохозяйственных сообществ.

Кроме того, изотопный анализ останков позволил исследователям реконструировать рацион питания людей, показав постепенный переход от рациона, основанного на рыбалке и охоте, к большей зависимости от сельскохозяйственных продуктов. Этот сдвиг в рационе совпадает с ростом населения и укреплением более сложных социальных структур, что подтверждает важность Лепенски-Вира в распространении неолита в Европе.

Изучение захоронений младенцев в Лепенски-Вире открывает новое направление в понимании доисторических обществ в Дунайском регионе. Помимо своей архитектурной функции, эти сооружения, по-видимому, играли символическую и общинную роль, отражая общество, находящееся в процессе трансформации.

Хотя многие вопросы остаются без ответа, достижения генетики и археологии продолжают проливать свет на то, как ранние земледельцы и охотники-собиратели взаимодействовали, обменивались знаниями и переосмысливали свои культурные практики.